12 февраля 1992. Решила сделать что-то полезное, пошла на почту с посылкой в Свиридовку. Весь дом забит хламом. Просвечивает солнце, около 0°, очень скользко. Ползу еле-еле. Иду за домами, но выхожу на другую сторону, где аптека, почта. Гололед, еле переступаю. И вдруг «приземлилась», не очень сильно, встать не могу. Гуляющие бабушки пытаются поднять, но не могут. Поднимает парень, бабушки держат. Нога не подчиняется, боль, ступить не могу. Из аптеки вынесли стул и усадили на улице. Звонят Бушкову и Ж (он у Пети). Пришли Валя и Галя Глебко, втащили в аптеку. Дурно. Прибежал Ж., вызвали «скорую». На носилки, укол, повезли в 3-юю больницу. На рентген. Сломана шейка бедра. Ужас! Заколачивают гвоздь в ногу, на растяжку, вешают груз, везут в палату. Мест нет. Кладут в мужском коридоре. Хоть воздуха много и никого вокруг. Бьет озноб. Ж. уехал, увез вещи, опять приехал с чем-то. Ушел. Мучительная ночь. Уколы.
Петербург, больница N3, ул Вавиловых, 14.
13 февраля 1992. Лежу в коридоре. Врач – молоденький, приятный. Установлен контакт. Расспрашивает. Анализ крови из пальца. Боль, боль. Ж. чем-то кормит, грейпфруты. Больничной еды не хочу.
14 февраля 1992. Лежу. Перетащили днем в женское отделение, палата №5. Ужас! Орущие бабы, гремящий телевизор. Не переживу два выходных. Это после ухода Ж. Наталья их утихомирила.
15 февраля 1992. Пустой день, процедур нет. Гремит телевизор, «Волга-Волга». Отвернулась. Плачу. Ж. переживает. Орут особенно две, та, что в красном, и рядом с нею. Ругаются почище мужиков. Вчера в 10 пришли два парня из обслуги и тут «разговаривали» в орущих тонах. Телевизор работает до двух ночи. Но я заставила их приглушить. Потом от этого у меня всё дико разболелось. Сегодня крик + телевизор. Они кладовщицы, магазинщицы, воровки. Тишины не было ни минуты. После его ухода перенесли в палату №4.
16 февраля 1992. Палата тихая, все лежачие.
17 февраля 1992. Готовят к операции. Когда? Нет (перевязочных) материалов.
18 февраля 1992. Освободили от штыря, распялки. Очень больно. Боль накатывает волнами. Не оперируют, нет перевязочных материалов.
19 февраля 1992. Днем до 12-ти приходил Ж., появилась Муся со всякими салатами, кормила меня. Пришла врач-терапевт. Завтра операция. Готовили. Меня усадили, доктор требует сидеть. Боится за легкие. Ж. поговорил с врачом. Завтра операция. Муся осталась. Сидела долго. Все хотят меня накормить. А я хочу невыполнимое – скорее идти дальше. Вечером уколы, таблетки. Боль в ноге. Кажется, конец. Уснуть бы.
20 февраля 1992. В 9-15 за мной каталка. Везли, везли, через этажи, лифты. В операционной. Раздели. Уложили. Боль в ноге. Левая рука откинута, над ней колдует медсестра, вводит анестезирующее вещество, капает, сзади что-то вкалывает врач. Всё идет медленно, тихо. Примерно через час потеряла чувствительность нога. Привязали здоровую. Расположили больную. Ничего не ощущаю в нижней половине тела. Сердце, руки, голова – не в наркозе. Слышу разговоры врачей, идет операция, а я ничего не ощущаю, но слышу, вижу, разговариваю. Чудо! Симпатичные глаза мужчины-анестезиолога. Красивые глаза сестры из-под белого колпачка. Вижу – отключают прибор, операция закончена. Еще стучат молотками. Вывозят. Пришел Ж. Везут. Перекладывают. Облегчение. Отдых. Дренаж. Большой боли нет. Наркоз отходит. Крутит, вертит. Не помню, кто у меня. Ж. выдавливает сок.
21 февраля 1992. Перевязка на месте. Выдернули дренаж. Больно. Лежу… Достать лейкопластырь.
22 февраля 1992. Лежу, шевелюсь. Поят. Кормят. Ж. каждый день.
23 февраля 1992. Лежу, верчусь. Женщина стонет, ноги отняты, речи нет. Сидят с нею круглосуточно. Наталья. Ухаживала, кормила, винегрет, морковка.
24 февраля 1992. Укол, УВЧ, Муся с лейкопластырем. Перевязка. Ночь тяжелейшая из-за боли в ноге и криков соседки. Температура 38,8. Ж. совсем поздно – с лейкопластырем.
25 февраля 1992. Опять весь набор процедур. Температура.
26 февраля 1992. Наступление врачей на меня. Рентген. Таблетки. Заснуть – мука. Никто не приехал.
27 февраля 1992. Ж. приехал поздно, говорил с врачом. Пневмония! Выдавил сок. Дала целый список поручений.
28 февраля 1992. Солнечный день. Процедуры. Доктор возил на перевязку. Питание, лимоны. Есть ли средства? Жалуется. Хочется познакомиться, и он стремится поговорить. Приехала Алина. Морс, клюква, что нужно. Пришла Людочка, причесала. Посидела.
29 февраля 1992. День високосный. Скучный. Нет процедур. Мука лежать. Пришел Ж. уже после обеда. Что-то принес. Мидии чудные, яблоки, напоил чаем.
1 марта 1992. Время летит, а я на больничной коечке. Сегодня совсем скучно, тягостно. Ночь почти без сна. Стало так грустно. Почему такое? Хочу в Англию… Заплакала. Почему так труден обмен – всего-то чтоб было две комнатки. Пришла Наталья, утешала. Кормила винегретом, чудный морс. То. Что нужно. Навела порядок. Зашел Слава на минутку. Ушли в 14 час. Много посетителей. Все лица проходят перед мною. Бабка Лиза – примитив пещерный, но добрая. Обед. Наконец-то Ж. пришел, принес мандарины, баночки с вкусным. Долго не держала. Успокоилась.
2 марта 1992. Ночь тяжелейшая, уснуть не могу. Завтрак, жизнь зашевелилась. Обход. Г.В., мой доктор, увез на рентген. Отрезали груз и остальное. Нога не действует. Меня на УВЧ, потом на перевязку. Мой симпатичный доктор! Снял часть швов, всё хорошо, последние анализы хорошие. На выписку в среду, т.е. 4-го!!! Не верится! Привезли. Нужно ходить на костылях. Погуляли с Ж. на костылях. Вышли в коридор, сделали круг. Нога не болит, но неуверенная. Отпустила его быстро, успокоилась. Читала «Известия».
3 марта 1992. Как ни странно – уснула вечером и спала до 4-х. Снился какой-то замок. Потом лежала, мечтала о 52 тысячах и о красивой блузке… Встала, «подошла» к раковине, умылась, почистила зубы.
Рита в Свиридовке, уже осенью 1992 г.
Петербург, больница N3, ул Вавиловых, 14.
13 февраля 1992. Лежу в коридоре. Врач – молоденький, приятный. Установлен контакт. Расспрашивает. Анализ крови из пальца. Боль, боль. Ж. чем-то кормит, грейпфруты. Больничной еды не хочу.
14 февраля 1992. Лежу. Перетащили днем в женское отделение, палата №5. Ужас! Орущие бабы, гремящий телевизор. Не переживу два выходных. Это после ухода Ж. Наталья их утихомирила.
15 февраля 1992. Пустой день, процедур нет. Гремит телевизор, «Волга-Волга». Отвернулась. Плачу. Ж. переживает. Орут особенно две, та, что в красном, и рядом с нею. Ругаются почище мужиков. Вчера в 10 пришли два парня из обслуги и тут «разговаривали» в орущих тонах. Телевизор работает до двух ночи. Но я заставила их приглушить. Потом от этого у меня всё дико разболелось. Сегодня крик + телевизор. Они кладовщицы, магазинщицы, воровки. Тишины не было ни минуты. После его ухода перенесли в палату №4.
16 февраля 1992. Палата тихая, все лежачие.
17 февраля 1992. Готовят к операции. Когда? Нет (перевязочных) материалов.
18 февраля 1992. Освободили от штыря, распялки. Очень больно. Боль накатывает волнами. Не оперируют, нет перевязочных материалов.
19 февраля 1992. Днем до 12-ти приходил Ж., появилась Муся со всякими салатами, кормила меня. Пришла врач-терапевт. Завтра операция. Готовили. Меня усадили, доктор требует сидеть. Боится за легкие. Ж. поговорил с врачом. Завтра операция. Муся осталась. Сидела долго. Все хотят меня накормить. А я хочу невыполнимое – скорее идти дальше. Вечером уколы, таблетки. Боль в ноге. Кажется, конец. Уснуть бы.
20 февраля 1992. В 9-15 за мной каталка. Везли, везли, через этажи, лифты. В операционной. Раздели. Уложили. Боль в ноге. Левая рука откинута, над ней колдует медсестра, вводит анестезирующее вещество, капает, сзади что-то вкалывает врач. Всё идет медленно, тихо. Примерно через час потеряла чувствительность нога. Привязали здоровую. Расположили больную. Ничего не ощущаю в нижней половине тела. Сердце, руки, голова – не в наркозе. Слышу разговоры врачей, идет операция, а я ничего не ощущаю, но слышу, вижу, разговариваю. Чудо! Симпатичные глаза мужчины-анестезиолога. Красивые глаза сестры из-под белого колпачка. Вижу – отключают прибор, операция закончена. Еще стучат молотками. Вывозят. Пришел Ж. Везут. Перекладывают. Облегчение. Отдых. Дренаж. Большой боли нет. Наркоз отходит. Крутит, вертит. Не помню, кто у меня. Ж. выдавливает сок.
21 февраля 1992. Перевязка на месте. Выдернули дренаж. Больно. Лежу… Достать лейкопластырь.
22 февраля 1992. Лежу, шевелюсь. Поят. Кормят. Ж. каждый день.
23 февраля 1992. Лежу, верчусь. Женщина стонет, ноги отняты, речи нет. Сидят с нею круглосуточно. Наталья. Ухаживала, кормила, винегрет, морковка.
24 февраля 1992. Укол, УВЧ, Муся с лейкопластырем. Перевязка. Ночь тяжелейшая из-за боли в ноге и криков соседки. Температура 38,8. Ж. совсем поздно – с лейкопластырем.
25 февраля 1992. Опять весь набор процедур. Температура.
26 февраля 1992. Наступление врачей на меня. Рентген. Таблетки. Заснуть – мука. Никто не приехал.
27 февраля 1992. Ж. приехал поздно, говорил с врачом. Пневмония! Выдавил сок. Дала целый список поручений.
28 февраля 1992. Солнечный день. Процедуры. Доктор возил на перевязку. Питание, лимоны. Есть ли средства? Жалуется. Хочется познакомиться, и он стремится поговорить. Приехала Алина. Морс, клюква, что нужно. Пришла Людочка, причесала. Посидела.
29 февраля 1992. День високосный. Скучный. Нет процедур. Мука лежать. Пришел Ж. уже после обеда. Что-то принес. Мидии чудные, яблоки, напоил чаем.
1 марта 1992. Время летит, а я на больничной коечке. Сегодня совсем скучно, тягостно. Ночь почти без сна. Стало так грустно. Почему такое? Хочу в Англию… Заплакала. Почему так труден обмен – всего-то чтоб было две комнатки. Пришла Наталья, утешала. Кормила винегретом, чудный морс. То. Что нужно. Навела порядок. Зашел Слава на минутку. Ушли в 14 час. Много посетителей. Все лица проходят перед мною. Бабка Лиза – примитив пещерный, но добрая. Обед. Наконец-то Ж. пришел, принес мандарины, баночки с вкусным. Долго не держала. Успокоилась.
2 марта 1992. Ночь тяжелейшая, уснуть не могу. Завтрак, жизнь зашевелилась. Обход. Г.В., мой доктор, увез на рентген. Отрезали груз и остальное. Нога не действует. Меня на УВЧ, потом на перевязку. Мой симпатичный доктор! Снял часть швов, всё хорошо, последние анализы хорошие. На выписку в среду, т.е. 4-го!!! Не верится! Привезли. Нужно ходить на костылях. Погуляли с Ж. на костылях. Вышли в коридор, сделали круг. Нога не болит, но неуверенная. Отпустила его быстро, успокоилась. Читала «Известия».
3 марта 1992. Как ни странно – уснула вечером и спала до 4-х. Снился какой-то замок. Потом лежала, мечтала о 52 тысячах и о красивой блузке… Встала, «подошла» к раковине, умылась, почистила зубы.
Рита в Свиридовке, уже осенью 1992 г.